[Rosenstern]

Это, можно сказать, подарок сообществу на 2ухлетие от меня.

Название: Love and Rhetoric (Without the Blood)
Автор: fandomfan
Переводчик: levis.
Пейринг: Тим Рот/Гэри Олдман
Рейтинг: R
Дисклеймер: Персонажи не мои, денег не имею, все лишь чистая фантазия.
Предупреждение (от переводчика): Если кто-то решит прочесть оригинал - переводчик слегка изменил несколько предложений, добавив своего. Но он искренне надеется, что его за это не убьют.

Мы с Тимом были пьяны.

Мы с Тимом были пьяны. Не в стельку, конечно, но несколько бутылок вина выпили точно. Мы не падали с ног, но приходилось очень осторожно передвигаться по холлу отеля. Мы немного пошатывались, немного покачивались. И все вокруг казалось неимоверно смешным. Наш разговор за ужином в основном состоял из диалогов из фильма, и никогда раньше мы не находили Розенкранца и Гильдерстерна настолько забавными.
Мы абсолютно точно были пьяны сильнее, чем нужно было, чтобы нормально встать утром по звонку будильника, но стакан спиртного на ночь ждал нас в номере Тима, и к концу вечера я едва мог свернуть и, шатаясь, пройти три двери от номера Тима до своего. Я знал, что пьян гораздо сильнее, чем стоило бы, раз мысли о невозвращении в свою комнату ночью становятся привычными.
Тим и я - это та самая возможность развития событий, которая была бы очень неприятна в любом случае. Но мое чересчур пьяное тело не хотело понимать этого именно сейчас. Кроме того, мне было очень сложно сосредоточиться на чем-то, кроме ворота рубашки Тима, который с одной стороны был под пиджаком, с другой - лежал на пиджаке, и на том, что мои руки нервно дергались при мысли, что воротник расстегнут на груди. Я повторял себе: очень неприятная возможность, очень неприятная.
Тим три раза попытался открыть дверь с помощью карточки. Все три раза - неудачно. Я отобрал у него карточку, помотав дурной головой в попытке выбросить из нее сценарий очень неприятной возможности. "Очень интересно", - сказал я дверному механизму так, как сказал бы это Розенкранц, отчего мы чуть не рухнули на пол от смеха, наконец войдя в многострадальную дверь.
Стаканы наполняются алкоголем, я плюхаюсь на диван, а Тим снимает свой пиджак и приземляется на один из стульев. Как это часто случается в наиболее пьяные моменты нашей жизни, попытки говорить быстро превращаются в совершенную глупость и выглядят так, будто жалкий неудачник с низкой самооценкой тщетно пытается расположить к себе окружающих и закадрить симпатичных женщин. Нам это кажется невероятно смешным. В подобных случаях я обычно делаю вид, что не понимаю, о чем они говорят. "Сигнал к чему, конкретнее?""Как вы могли заметить, у меня устали ноги, но что касается ваших мыслей, - пауза, - черт, забыл"."Нет, я здесь нечасто, но знаете, часто - понятие относительное, не правда ли? То, что часто для одного, может быть совсем редким для другого". И все в таком духе.
Тим в подобных случаях начинает говорить слишком научными длинными словами, так, что любой потенциально заинтересованный сначала человек заскучает и уйдет.
- Первое, - Тим в полной мере вошел в роль Гильденстерна, - осязание, одно из пяти чувств, является одной из главных форм осознания мира. Второе, - Тим загибает пальцы, - Взаимодействие с внешним миром осуществляется в попытке узнать и утвердиться на неизвестной территории. Таким образом, мы соприкасаемся с вещами с намерением сделать их своими.
Он смеется, и я смеюсь, думая при этом: "Если ты был моим, я бы так с тобой соприкасался..." Да еще и семьдесят пять процентов неизвестного выпитого алкоголя очень тянули меня к этому Гильденстерну. И только двадцать пять процентов...были против. Но я слишком много выпил для того, чтобы позволить двадцати пяти процентам пересилить семьдесят пять, а Тим, кажется, пьян намного меньше, чем я, потому что он заметил процент моей проблемы, и его голос, несмотря на то, что мы еще смеялись, изменился.
- Кажется, ты едва ли можешь удерживать в руках стакан с ликером? - Я стараюсь думать, ухмыляясь криво и действительно едва удерживая свой стакан. А Тим не из тех людей, которые ходят вокруг да около. Вообще-то мне это нравится. Но не сейчас.
- Гэри, и что это должно означать? - Тим спрашивает серьезно.
- Что? То, что я больше не могу держать в руках стакан? Угадай, это значит, что я старею или теряю навыки или...
- Нет, не это. Другое, - как я уже и сказал, не ходит вокруг да около.
- Это означает, что я пьяный идиот, вот что это означает, - бормочу я и Тим смеется.
- Не спорю, но я также хотел бы получить ответ на свой вопрос, и ты это знаешь, так что кончай притворяться, - Именно поэтому я мне так сильно нравится Тим. Если его что-то интересует, всякой чепухой от него не отделаться.
- Это значит, - говорю я очень тихо, но осторожно, своему стакану на кофейном столике, - что я хочу залезть тебе в штаны.
Тим хохочет. Не совсем та реакция, которой я ожидал.
- Это слегка странно, не так ли? - говорит он мне, - Мне кажется...Да...Это просто...Черт возьми, Гэри!
Он выглядит озадаченным и довольным. Не злым и не обиженным и не испуганным. Он просто смеется.
Странно, но даже хорошо, что все в порядке. Несмотря ни на что, я все еще могу смотреть ему в глаза, смеяться вместе с ним, а он все еще может относиться ко мне как к соучастнику преступления. Как к забавному другу. Как...если вы простите мне мое опьянение и сантименты - как Гильденстерн к Розенкранцу.
- Да я больной на голову. Что я вообще мог себе напридумывать? Нужно быть совершенно сумасшедшим, чтобы хотеть тебя, - наши постоянная игра слов и жажда парировать (к счастью) спасает даже в самых неудобных случаях.
- Но ты все равно хочешь, не так ли, придурок? - Тим улыбается мне снисходительно.
- Мм, - подтверждаю я, пожимая плечом, - Несмотря на мой вкус.
- Абсолютно здравый бред, - говорит он. Затем он смотрит на меня с минуту, встает со стула, пожимает плечами. В его глазах смелость, - Я в игре.
Я смеюсь, но не двигаюсь, потому что хотя все говорит о том, что я нравлюсь Тиму, но я сомневаюсь, что он хочет трахнуть меня, в то время, как я хочу его очень сильно.
- Посмотрим правде в глаза, - говорит Тим, глядя на мое скептическое выражение лица, пожимает плечом и выдает напрямик, - Не могу сказать, что я никогда не думал об этом.
Мое лицо все такое же скептическое. Неудивительно, что Тим смеется.
- Прекрати. После всего времени, проведенного вместе на репетициях, за ужинами и в барах поздно ночью, разве я мог не думать об этом хотя бы раз?
И да, отлично, я понял, что он имеет ввиду, но я все еще ждал, пока вторая туфля свалится с ноги, потому что если он думал об этом, разве у меня могут быть другие предложения? Поверьте мне, их у меня не было. Это означало, что я делаю еще один шаг, хорошенечко отымею его и он у меня будет стонать на полу. Поэтому я не двигался, и около минуты мы просто стояли и смотрели друг на друга, до тех пор, пока кто-нибудь не моргнет первым. Было бы отвратительно, если бы это был я.
Но было не похоже, чтобы Тим собирался моргать. Его глаза были открыты все время, пока он обошел кофейный столик и сел рядом со мной на диван, и...Тим поцеловал меня. Никаких "это шуточный поцелуй". Нет. Тим действительно целовал меня. Теплыми, мягкими губами, положив ладонь мне на лицо и оох...
Говорят, дареному коню в зубы не смотрят, но я не мог не смотреть на Тима, когда он отстранился и улыбнулся. На данный момент я был слишком ошеломлен, чтобы сделать что-то, но когда Тим встал, протянул мне руку и сказал "Иди сюда, придурок", я взял его за руку и пошел за ним через комнату к кровати.
Больше поцелуев, и между ними Тим стягивает рубашку через голову и подмигивает мне.
Это помогло мне осознать, что все это не особо отличается от нашего нормального общения. У нас была новая игра, и я был более чем готов играть в нее, поэтому я приподнял бровь и расстегнул рубашку.
Он проводит рукой по бедру, едва заметно скидывая туфли, и остается босиком.
Я посылаю ему воздушный поцелуй и расстегиваю ремень.
Но Тим наконец обыгрывает меня только когда прижимается ближе и кладет руку мне на грудь под расстегнутой рубашкой. Я едва дышу, так, чтобы слышать дыхание Тима, совсем недавно еще Гильденстерна. Мы касаемся людей с намерением сделать их своими, и сейчас это не кажется шуткой.
- Какой же ты тощий, Гэри, - говорит он, снимая рубашку с моих плеч и позволяя ей упасть на пол. Конечно, я понимаю, что он издевается, но я точно могу сказать, что он выглядит таким... Таким жаждущим, вот так глядя на меня. Мое сердце бьется слишком громко где-то у меня в голове.
- О, прекрати, ты же и сам знаешь, до чего хочешь этого, - я поддразниваю его, медленно перемещаясь по кругу. На самом деле, полукругу. Я останавливаюсь за несколько секунд до того, как Тим прижимается ко мне сзади и обвивает руками мою талию.
- Да, хочу, - говорит он серьезно, - Я действительно хочу.
И он хочет. Я чувствую его тело рядом со своим. Человек, который ничего не делает наполовину. Господь знает, что до этого мы никогда не переступали черту, но сейчас черта позади, его уже не остановить. Очко в пользу Тима.
И да, миллион очков в его пользу, за то, как он трется об меня и расстегивает мою ширинку. Но на этом моменте чувство опороченной гордости умирает. Мне конец, если я дам ему запрыгнуть на меня сейчас. Тим не возражает, когда я поворачиваюсь к нему, запускаю руку ему в штаны, обхватывая ладонью его член. Горящий взгляд Тима несколько тускнеет.
Я очень тихо шепчу ему в ухо и находя нужный медленный ритм рукой: "Знаешь, для человека, который находит все это...как ты там сказал? Забавным? Для человека, который находит все это забавным, ты слишком сильно реагируешь. Я не уверен, что твоя гетеросексуальность сможет пережить такое. И, как я вижу, леди не слишком протестует".
- Это...Это не наша пьеса. Это...другая. И мне кажется, тебе бы стоило быть...оо...более внимательным, стоило заметить, что я не леди.
Стоит заметить, что если и было что-то лучше дружеских перепалок с Тимом, то это только дружеские перепалки с Тимом в то время, когда я ему дрочу. Это было слишком страстно. Сколько бы раз я себе это не представлял, я никогда не думал, что это будет так весело. Но это так. Это лучший из возможных путей, потому что мы с Тимом все время вместе и да, теперь я чувствую невероятное возбуждение.
Поэтому я продолжал ласкать его и руки Тима бесцельно скользили по моим плечам и спине, и у него едва хватило координации целовать меня и спускать мои брюки с трусами до лодыжек одновременно. Он практически не может осознать, что я еще в носках и ботинках. Я бы должен смеяться над его смущенным лицом и нервными пальцами, над тем, как он пытается смириться с очевидным и над его синхронными непримиримыми порывами дотронуться до меня, снять с меня обувь, целовать меня, и стоять в стороне и просто смотреть на меня. "Выглядит так, будто это сбило тебя с толку", говорю я.
Он смотрит на меня и парирует: "Похоже, у тебя есть кое-что, чему хотелось бы поучаствовать в нашем деле", - и он усмехается, покосившись на мой член, который вполне относится к делу.
- Я предпочел бы иметь дело с твоим, если ты не возражаешь, - я тоже усмехаюсь, и стаскиваю его брюки и трусы, и они падают так, что он может спокойно выйти из них, так же, как если бы он снимал обувь. На самом деле, в этом гораздо больше изящества, чем в том, как он раздевал меня. Обязательно скажу ему об этом.
- Если ты еще используешь такие слова, как "изящество", то я этого больше не делаю, - отвечает на это Тим.
- Ну так иди сюда и сделай это лучше, чем в первый раз, - говорю ему я, сняв носки и ботинки. Я выхожу из кучи моей одежды, и сразу же оказываюсь в кровати благодаря фантастическому Тиму Роту. Мы боремся в шутку, и я чувствую его кожу своей. Это приятно, и вскоре борьба превращается в поцелуи и ладони на теле. Чрезвычайно приятно. Особенно, когда мы перекатываемся, и я лежу сверху на Тиме, чувствуя собой его всего.
Юмор по-прежнему с нами, но он отходит на второй план, потому что моя кровь бежит быстрее, и кожа становится горячей. Я целую Тима. Жадно. Долго. Он стонет и целует меня в ответ, скользя руками по моей спине. Я медленно спускаю руку ниже, к его члену, чтобы вновь коснуться его, и он сдавленно стонет мне в рот, и это чертовски прекрасно.
Тепло и трение, пот и, боже, это Тим. Тим. И это чертовски здорово.
- Пусти...Пусти меня..Черт! - говорит Тим мне куда-то в плечо и начинает спускаться к моим ногам.
- Не надо, - заверяю я его.
- Заткнись. Олдман, ты и много алкоголя сделали мне очень развратное настроение, - он закрывает глаза на минуту, переставая наблюдать за тем, как мои пальцы скользят вниз и затем вверх, - С тех пор, как ты был тем, кто -ооох, - с кем я все это время был вместе, кажется, немного лицемерно - Господи! - останавливать меня, когда я хочу чувствовать твой член в моей руке.
Я дрожу с головы до ног, и невольно толкаюсь в его ладонь. "Хорошо. Я не буду тебя останавливать", - шепотом говорю я, и не останавливаю.
- Так? - спрашивает он, повторяя мой ритм своей рукой.
- Да. Да, вот так, - говорю я, ужасно неловко хрюкнув. Тим смеется. Предсказуемо. Но он приподнимает бедра и убирает руку, притягивая меня ближе другой рукой.
- Ты действительно хочешь этого?, - спрашиваю я, потому что все это до сих пор кажется мне невероятным.
- Какого черта ты сомневаешься? - он смеется, приподнимая бедра таким образом, что это было бы смешно, если бы не тот факт, что это заставляет его громко застонать, прервав смех. Я усмехаюсь.
- Это приятно? - я скольжу ладонями по его бедрам, спине, животу.
- О, да, это чертовски хорошо, - в его голосе отчаяние.
- Прямой ответ. One-love, - говорю я ему куда-то в шею, и мы опять смеется. Даже хихикаем немного. Глупо. Как школьницы, что боятся быть пойманными. Но мы не собираемся быть пойманными, и моя очень неприятная возможность воплотилась в жизнь, и я в постели с членом Тима в руке, черт подери! И даже больше - Тим кончает на мне. Он, задыхаясь, выгибается, и я выгибаюсь вслед за ним. Он стонет мое имя, кончая, и это доводит до точки и меня. Я даже не совсем целую его, лишь прижимаюсь ртом к его губам и падаю рядом. Когда мы оба восстанавливаем дыхание, мы лишь смотрим друг на друга и молчим недолго. А затем смеемся.
***
Позднее Тим спрашивает: "Как долго?", и умолкает, глядя в потолок.
- Как долго что? - я подсказываю ему, когда понимаю, что это не все, что он хотел сказать.
- Как долго ты хотел этого? - он не смотрит на меня, лишь обнимает за плечи теплой рукой.
- Хотел этого или хотел тебя?
- Как долго ты хотел меня? - думаю, он покраснел.
Не смысла скрывать. "Годы. Со съемок "Тем временем"", - говорю я ему.
- Прямой ответ. Один-ноль, - говорит Тим тихо, и когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его лицо серьезно и трезво. "Почему ты ничего не говорил?"
- Что бы это дало?
- Разве я не говорил тебе, что думал об этом?
- В редких и чисто гипотетических случаях, да?
- А если я скажу тебе, что это случалось чаще?
- Если ты скажешь мне это, стоит ли мне верить?
- Почему нет?
- Ты действительно думаешь, что я поверю,что ты заинтересован не только в моем теле?
- Я же верю тебе сегодня, не так ли? - свободной рукой он тянется и сбрасывает с постели нашу одежду.
- Ты уверен, что тебя мотивировал не только избыток алкоголя?
- Может ли избыток алкоголя заставить кого-то действовать совершенно против его воли?
- Риторика. Два-один, - я говорю, а он улыбается, но не меняет тему.
- Действительно, Гэри. Мне бы хотелось, чтобы ты сказал раньше. Или...я не знаю. Я хотел бы знать или ... Просто это кажется несправедливым.
- Несправедливым к тебе или ко мне? - спрашиваю его я.
- Не все ли равно? - он пожимает плечами и замолкает, на самом деле не дожидаясь ответа. Мы просто лежим в течение нескольких минут в усталости и тишине.
Через некоторое время я понимаю, что больше не могу просто лежать. Я липкий и потный, и мне нужно поспать. Я приподнимаюсь на локте, глядя на него. "Тим, мне нужно...?" - я слегка киваю в сторону двери в коридор.
Мы не смеемся больше. Больше нет остроумных реплик Стоппарда. Он смотрит на меня загадочно. Мое пресловутое сердце бьется в моем пресловутом горле и, вероятно, отражается моих глазах, потому что Тим видит что-то, что заставляет его улыбнуться и сказать: "Останься".
Около минуты проходит до тех пор, пока я не становлюсь уверен, что могу говорить, затем я улыбаюсь и быстро целую его. "Прямой ответ. Три-один и гейм", - говорю я, и мы смеемся в последний раз этой ночью и засыпаем.